Архитектор Йо Минг Пей. Пей — сколько хочешь

Китайские корни будто проглядываются во многих творениях Пея, ассоциативно напоминающих огромные клетчатые сумки коммивояжеров из Поднебесной. Но не только едва уловимым этническим колоритом прославился «чайна-американец» — многие из его зданий несут печать оригинальности и инноваций. Архитектура — зеркало своего времени, и в фасадном остеклении пеевских небоскребов отражается не только оно, но и памятники прежних эпох и стилей.

IMPei imperium

Йо Минг Пей (Ieoh Ming Pei, или I. M. Pei) — ровесник Великой Октябрьской революции и апологет другой, в области высокотехнологичного модернизма. Он родился 26 апреля 1917 года в Гуанчжоу (тогда Кантон) в простой семье банкира, возглавлявшего Центральный банк Китая. Гораздо позднее, в 1970-х, архитектор отдал дань ЦБК, спроектировав офисный небоскреб отделения в Гонконге. Детство проходило в особняке с роскошным палисадником — выстроенным в классической китайской традиции «Садом Льва» с каскадами фонтанов и каменными скульптурами. Там он и пропитался пониманием законов гармонии архитектуры и ландшафта.

По окончании школы и колледжа Пей продолжает обучение в США, и сам список заведений, где он учился, работал и преподавал, впечатляет: Пенсильванский университет, Массачусетский технологический институт, Гарвард и Принстон. В Гарварде, куда он вернулся в 1944-м, Пей сотрудничает с Вальтером Гропиусом, одним из основателей знаменитой немецкой школы Баухаус, давшей импульс развитию американской урбанистики, и в частности небоскребостроению. Окончательно натурализовался в США простой китайский IMPei-ратор в 1954 году.
С 1948 года Пей работает в корпорации Webb & Knapp, где проектирует высотки в духе еще одного «отца Баухауса», Людвига Миса Ван дер Роэ. Свою фирму I. M. Pei & Partners он открывает в 1955-м. Империя Й.М. Пея процветала, а сам архитектор был осыпан званиями и наградами: действительный и почетный член множества европейских академий и научных обществ, лауреат бесчисленного множества премий и наград, кавалер ордена Почетного легиона и притцкеровский призер. В 1990 году Пей удалился из фирмы, но не на покой — почивать на заслуженных лаврах: он проектирует в гораздо меньших масштабах и, что называется, «для души». Одним из наиболее известных его проектов стало воздвижение в центре Парижа экстравагантных пирамид.

Стеклянные пирамиды Лувра

Все новое в славном городе Париже встречалось ожесточенной критикой, но впоследствии становилось визитными карточками и главными достопримечательностями французской столицы: Эйфелева башня, Центр имени Помпиду, Ля Дефанс, «Чертов палец» Монпарнаса. Прославились и пеевские пирамиды Лувра, интерес к которым разогрела книжка и фильм по ней «Код да Винчи».

Стиль хай-тек, как, впрочем, любой дизайн, подразумевает сочетание внешней эффектности с утилитарными функциями объекта. Так и стеклянные пирамиды во дворе Лувра — это не только модернистский эпатаж и одновременно дань античной египетской традиции, но и атриум, пропускающий солнечный свет. Правда, естественным светом дело не ограничилось — для эффектности в темное время суток пирамиду изнутри освещают галогеновыми прожекторами, акцентируя направленными лучами ее геометрические формы.

Архитектор Йо Минг Пей

Большая стеклянная пирамида была возведена Пеем в 1989 году, а проект освещения разработан американским светодизайнером Клодом Энглом. Энгл установил модульные споты с галогенными лампами по внутреннему периметру пирамиды, подчеркнув углы и основание. Спустя пятнадцать лет дирекция музея решила модернизировать освещение, сделав свет более «холодным» и менее затратным. Теперь металлогалогеновое освещение воспринимается как «более белое» по сравнению с освещением исторического здания Лувра.
Пей повторил не только исторические формы и пропорции, но и количество пирамид, достроив еще парочку поменьше. Понятно, что пирамиды Лувра меньше великих прототипов, — необходимо было соизмерять королевские дворцы со стеклянным новоделом. Пирамидальная троица в стекле была воспроизведена в масштабе примерно один к семи — высота главной пирамиды 21 метр, примерно с семиэтажный дом. Тонировка отражающих стекол перекликается с камнем зданий Лувра — светлая охра и медовая. Колористика городского пейзажа, таким образом, была сохранена, а внешний хай-тековский атриум формами перекликается с хранящимися в музее древнеегипетскими реликвиями. Постепенно критика сошла на нет, привыкнув и сочтя такую эклектику весьма гармоничной.

Главная пирамида служит входом в музей и светлым фойе, через прозрачные стены которого просматриваются барочные и рокайлевые очертания ансамбля Лувра. По Дэну Брауну, хранители секрета Санграаля правильно ориентировали пирамиды (и Пея) — через них проходит нулевой меридиан. Тайный ли это смысл или замысел тамплиеров и масонов — еще вопрос, но прагматичная затея связать воедино историю, современность и функциональность, несомненно, удалась.

Первым делом, первым делом небоскребы

Северная Америка (США и Канада), не имея богатой архитектурной истории, с энтузиазмом принялась отстраиваться современными высотными зданиями. В этот униформенный мейнстрим угодил и недавно натурализованный Йо Минг Пей. Первой взятой в 1963–64 годах высотой стал канадский Монреаль, вернее, участок в центре PVM — площади Вилле-Марии. Застройка Place Ville-Marie стала одним из первых проектов фирмы Пея и Кобба, причем стилистика была изначально задана интернациональной архитектурной матрицей делового центра Монреаля. В результате башня Содружества (Tower of Commonwealth) выросла, как и соседние небоскребы, долговязой и худосочной — как сосенка в слишком густом бору. Серые башни из стекла и бетона слегка расцветили и озеленили клумбами, газонами и кустами. Но деловитая сухость даунтауна сохранилась.

Высотный комплекс насчитывает около 250 тысяч кв. м общих площадей, автостоянку на 900 машин и вмещает порядка 70 офисов с тремя тысячами сотрудников. Конечно, за 45 лет комплекс может показаться архаикой, но остается памятной стартовой площадкой как деловой жизни Монреаля, так и начинавшего здесь восхождение к архитектурным эмпиреям Й. М. Пея.

За первым успехом в небоскребостроении последовали многие другие высоты в североамериканских городах — Торонто, Бостоне, Чикаго и прочих. Несмотря на то, что этот жанр унифицирует творчество, задавая узкую колею в небеса, Пею с коллегами удавалось начинить свои архитектурные батоны-багеты авторским «изюмом». Таковы законы делового жанра: полет фантазии регламентирован, но он кормит…

Знаком высочайшего почтения и данью признательности «отчему» банку выглядит здание Bank of China Tower в Гонконге. Возведенное в 1988–90 годах 367-метровое здание с антенной наверху высится над нынешним Сянганом. Этот небоскреб подчеркнуто национален и отличается от собратьев по взмыванию в небеса отделкой фасадов: диагональные белые линии задуманы как намек на бамбуковые переплеты и отсылают (хоть и условно) к традициям дальневосточной культуры. До 1992 года здание было самым высоким не только в Гонконге, но и вне Америки вообще. Рекорды Пея продолжают биться — в основном азиатами же…

Alma-материнские корпуса

Как не порадеть родному университету? Пей порадовал своим оригинальным зданием одну из своих «кормящих матерей», где ему присвоили степень бакалавра, — Массачусетский технологический институт. В 1962–64 годах по его проекту был построен один из корпусов кембриджского научно-образовательного комплекса, «Здание 54», или Green Building, — вовсе не зеленое, а названное в честь Сесила и Иды Гринов. Сейчас подобным зданием вряд ли кого удивишь, но тогда 21-этажная бетонная свечка, соединенная подземными туннелями с соседними корпусами, стала прорывом и контрастно оттеняла старинные здания из известняка. В этом MIT-корпусе разместилось отделение наук о Земле, атмосфере и планетарий, что задает перекличку с другим сооружением Пея, построенным в это же время, но на другом конце страны, в Боулдере, штат Колорадо, — Национальным центром исследований атмосферных явлений. Комплекс разновеликих зданий квадратных очертаний своими мощными пилонами напоминает семейство слонов, случайно забредших на колорадское пастбище. Такие массивные здания ни торнадо, ни урагану, ни какому-либо другому атмосферному явлению повалить не под силу — рассчитано наукой, обитающей в здании, которое построил Пей.

Музыкальное зодчество

Отпечаток времени несет не только архитектура — «застывшая в камне музыка», но и музыка, запечатленная в нотах, звуках и на материальных аудионосителях. Наверное, современная музыка, построенная на ассонансах и жестких ритмах, гармоничнее сочетается с построенными в современном ключе аудиториями. Таким сооружением выглядит (как внешне, так и по содержанию) Зал славы с музеем рок-н-ролла в Кливленде, штат Огайо.

Совсем недавно, но уже в Северной Каролине по проекту Пея построен еще один Зал рок-н-ролльной славы NASCAR — церемония углубляется в провинцию. Ранее на протяжении четверти века ежегодная церемония рок-н-ролльного чествования проводилась в Нью-Йорке, но с начала 2009 года переехала в Кливленд, где по новопринятым правилам ротации прогостит три года. Rock`n`roll по самому определению — музыка, которая грохочет и вертится…

Музейная архитектура

Музеи — это отдельная песня многих знаменитых архитекторов. Есть такая тема и в обширном творчестве Пея. Стеклянные пирамиды, с которыми зодчий вошел в резиденцию французских королей, уже упомянуты, но гораздо раньше, еще в 1974 году, архитектор вторгся в юдоль американских президентов — столичный Вашингтон. Здесь по его проекту было пристроено восточное здание Национальной галереи искусств, причем после луврского успеха в 1990-м перед входом появились характерные стеклянные пирамидки.

Здание вашингтонского художественного музея почти на сорок лет старше модернистской пристройки — оно было построено по инициативе и одновременно с библиотекой Конгресса США. Как и библиотека Конгресса, Национальная художественная галерея собрала огромные фонды, став одним из серьезнейших собраний западной живописи и скульптуры. У входа в восточное здание, спроектированное Пеем, установлена колоссальная абстрактная бронзовая композиция Генри Мура «Зеркальное лезвие в двух частях». Столь же остра геометрическими формами архитектура Пея: воздетые к небу и заостренные элементы здания и главный фасад в форме огромной буквы «Н». При этом новый модернистский корпус музея перекликается с более старшим по высоте стен, по цвету и фактуре фасадов — розоватый мрамор для облицовки добыт в той же самой каменоломне. Так срослись модернизм и традиционная архитектура, восточное и западное крылья Национальной галереи. На территории североамериканских штатов и канадских провинций Пей построил немало музейных зданий, в чем-то новаторских, а в чем-то типовых.

Галопом по Европам и Азиям

Не обойден вниманием и остальной мир. Для одного из крохотных европейских государств, Люксембурга, Пей спроектировал музей великого герцога Жана — Musée d?Art Moderne Grand-Duc Jean. Здание функционально — через огромные окна и прозрачные потолки на экспозиции льется естественный свет. В этом музейном проекте Пей действовал по собственным удачным калькам: знакомые угловатые очертания и сетчатые стеклянно-стальные переплеты оконных проемов и потолков. Сам архитектор так охарактеризовал свое произведение: «Наиболее важным аспектом, меня соблазнившим, стала игра перемены и взаимопроникновения прошлого и настоящего, прошлого и будущего. Я в восхищении от крепости Тюнген, работы Вобана, построившего комплекс. Мне было интересно гармонизировать эпохи, чтобы прошлое и настоящее взаимно усиливали друг друга».

Не забыта и дальневосточная родина: на счету архитектора реконструкция и достройка музея в китайском Суджоне и пара зданий музеев Михо в японских городах Шигараки и Киото. Музеи Miho были мечтой антиквара Михоко Коянна, богатые коллекции которого по оценочной стоимости перевалили за миллиард долларов. В 1990-х с помощью Пея коллекционер материализовал свою мечту в музейных корпусах — вначале в префектуре Шига, а потом и под Киото.
Дизайн комплексов, который Пей обозначил как «Шангри-Ла», вписан в холмистый и лесистый ландшафт. Примерно три четверти из 17 400 квадратных метров музейных площадей расположены под землей в углублениях скалы. Крыша представляет собой светопропускающую конструкцию из стекла и стали, а в отделке стен и пола интерьеров использован светло-бежевый известняк из французских каменоломен — именно этот камень использован Пеем в отделке фойе пирамид Лувра. Излюбленные материалы и конструкции — узнаваемый почерк Й. М. Пея.

Mamma MIA

Исламский музей в Дохе, столице Катара, стал не просто музейным прорывом высшего архитектурного качества, но и катализатором культурного развития этого эмирата. Катарский музейный катарсис приключился в Дохе в 2007 году и стал крупнейшим в мире зданием музейного назначения. Музей располагает пятью тысячами квадратных метров площадей для экспозиций, презентаций и лекций. Несмотря на то, что это музей ислама, он рассчитан на привлечение широких туристических масс — в комплексе с четырьмя другими музеями, строительство которых намечено на берегах гавани Дохи (включая филиалы фонда Гуггенхайма и Лувра — опять он!). Катарский музей исламского искусства (MIA) признан самым значительным сооружением культурного назначения на всем Среднем Востоке, а уж он едва ли не лидирует в современной мировой архитектуре.

Успех музея в Дохе вдохновляет и другие страны региона на культурное строительство. И Й. М. Пей приложил к этому благодарному делу руку и вдохновение. Его не пропьешь — сколько хочешь, Пей…